– Мне не нравятся ваши методы, министр, – обронил Гарри. – Вы помните?
Он поднял правую руку и показал Скримджеру шрам на тыльной стороне ладони, который всё ещё казался белым – надпись «Я не должен лгать». Выражение лица министра огрубело. Он молча повернулся и поковылял из комнаты. Миссис Уизли поспешила за ним.
– Что он хотел? – спросил Артур, подозрительно оглядывая Гарри, Рона и Гермиону.
– Передать нам наследство от Дамблдора, – ответил герой магического мира. – Они лишь только что открыли содержание его завещания, только сейчас!
* * *
В полумраке чердака Рон исследовал свой Делюминатор, а Гарри вновь и вновь рассматривал старый снитч, время от времени потирая под футболкой обожжённую кожу, тщательно обработанную миссис Уизли специальным составом.
Гермиона закончила в третий раз перелистывать замусоленную книжку – это был сборник сказок, написанных рунами. Она уже осмотрела и Делюминатор Рона, и золотой снитч. Но так ничего и не поняла.
– Я всегда говорил, что он был немного сумасшедшим, – обиженно промямлил рыжий Уизли. – Великолепным и всё такое, но чокнутым. Оставить Гарри школьный снитч – для чего это, разорви меня грифон, было нужно?
– Не знаю, – мрачно сказала Гермиона. – Когда Скримджер заставил Гарри взять его, я была совершенно уверена, что что-то произойдёт!
– Но ведь я и не пытался взять его перед Скримджером так как надо, – улыбнулся вдруг Гарри. – Вспомните! Ведь снитч, который я поймал в первом матче по квиддичу…
– Это же был тот снитч, который ты едва не проглотил! – выпалил Рон. Гермиона почувствовала, как её ноги покрылись гусиной кожей.
Не отвечая, Гарри дрожащей рукой поместил шарик в рот.
Он не распахнулся. Зато на золоте проступила витиеватая, быстро тающая надпись: «Я открываюсь там, где закрываюсь».
– И что это должно означать? – спросила наследница Тёмного Лорда после того, как первое ликование друзей улеглось и стало ясно, что загадок от этого «продвижения» только прибавилось.
– Откуда мне знать? – сердито буркнул Гарри, с досадой глядя на снитч. – И меч… Почему Дамблдор не мог просто сказать мне об этом?! Я был там, меч висел на стене его кабинета во время всех наших бесед в прошлом году! Если он хотел дать мне его, почему не сделал этого тогда?!
– Ещё и эта странная книга, – вслух подумала Гермиона. – Похоже на сказки, но я никогда раньше не слышала о них.
– Ты никогда не слышала о «Сказках барда Бидля»? – недоверчиво переспросил Рон, скорчив невообразимую гримасу. – Шутишь, что ли?
– Ты знаешь их? – в свою очередь изумилась Гермиона.
– Конечно! Почти все старые детские истории написаны Бидлем! «Фонтан Феноменальной Фортуны», «Волшебник и Скачущий Горшок», «Бэббити Рэббити и её кудахчущая нога»…
– Что? – переспросил Гарри, хихикнув. – Что там было последним?
– Прекратите, – смутился Рон, глядя на своих друзей округлившимися глазами, – вы должны были слышать о Бэббити Рэббити!
– Рон, ты ведь хорошо знаешь, что я и Гарри воспитывались магглами, – поучительно произнесла молодая ведьма. – Мы не слушали таких историй. В детстве нам рассказывали о Белоснежке и Золушке.
– Что это, последнее, – болезнь вроде золотухи? – картинно сморщился рыжий колдун.
– Итак, это детские сказки? – проигнорировала выпад Гермиона.
– Да, – неуверенно ответил Рон, всё еще отказываясь верить в то, что над ним не подшучивают. – Старые сказки, которые написал Бидль. Но я, вообще-то, не имею представления, как они выглядят в первоначальных версиях…
– Прочту их внимательно. Наверное, разгадка кроется где-то в текстах.
* * *
Остаток дня прошёл довольно быстро. Гермиона помогала с послепраздничной уборкой, отбывали многочисленные родственники, оставшиеся ночевать в Норе; Гарри кидался на мистера Уизли из-за каждого угла, налетая с ураганом укоризны в глазах, а Рон неожиданно обиделся из-за холодности своей непокорной подружки и вообще куда-то пропал на полдня.
Джинни выглядела отвратительно. Утром Гермиона долго помогала ей привести опухшие и красные глаза в нормальное состояние, а днём старалась поддерживать, но выходило не особо успешно.
Наблюдающей за попытками Гарри переубедить мистера Уизли, за Гарри, полностью увлечённым собой и своими проблемами, Гермионе стало так жаль девушку, что она даже позабыла о своих личных треволнениях и загадочном наследстве, полностью переключившись на горести подруги.
– Он тебя не стоит, – тихо убеждала она, пока ведьмы расставляли посуду на обеденном столе. – Поверь, Джинни.
– Или я его… Что я делаю не так?
– Что бы ты ни делала… Гарри живёт в своём мире – даже самая красивая, умная и любящая женщина сейчас не затмит для него ненависти к Северусу и желания поскорее уничтожить врага.
– Наверно… Как ты назвала Снейпа? – внезапно сощурилась Джинни.
– Я… э… Пошутила, – прикусила губу неосторожная ведьма. – Ха-ха. А где вилки? Постой, сейчас их принесу!
* * *
Изучение старой книги сказок так ничего и не дало, хотя Гермиона не собиралась сдаваться. Но ей было над чем поразмыслить и без этого.
Гриффиндорка уже поняла со всей очевидностью, что не только с Гарри и Роном, но и со старшими представителями семьи Уизли нечего и думать заводить речь о возможности переговоров с Волдемортом. Её даже не попытаются услышать.
Миссис Уизли, под игом которой негласно находились все остальные представители этой фамилии, во всяком случае, во время обитания в Норе, была настроена более чем категорично. Она не допускала и мысли о том, чтобы дети были вовлечены в войну. Причём в категорию «дети» попадали у неё не только закадычное трио, но и даже совершеннолетние и самостоятельные близнецы.
«Вы слишком юные для этого», – твердила миссис Уизли и сим парировала любые попытки не только помочь в борьбе с Волдемортом, но и даже просто узнать что-либо о планах и соображениях Ордена Феникса.
Молли была до глубины души возмущена существованием таинственного «задания», которое дал Гарри и его друзьям покойный директор. Каждый новый день с утра и до поздней ночи она всеми правдами и неправдами пыталась узнать о дальнейших планах героя магического мира и о том, что за миссию возложил на него Дамблдор. И, хотя успеха в этом ей добиться не удалось, Молли не сдавалась.
Гермиона не была столь наивна, чтобы предполагать, будто миссис Уизли иначе как с паническим ужасом сможет воспринять идею переговоров и гипотетических соглашений; или весть о том, что Гермиона эти «переговоры» уже начала и что на плече подруги её детей красуется Чёрная Метка.
Вместе с Молли выпали из списка возможных конфидентов и все остальные Уизли – слишком уж велико влияние жены и матери в этом семействе.
Во время свадебной вечеринки Гермиона осторожно присматривалась под новым углом и к другим присутствующим членам Ордена.
Человек, с которым можно затеять подобный разговор, должен быть ей очень хорошо знаком. А таковых, за вычетом многочисленных Уизли, в Ордене Феникса было не столь много. Собственно, Гермиона всерьёз размышляла только над кандидатурами Люпина и Тонкс.
Но пришла к выводу, что новоиспечённая миссис Люпин слишком безответственна, к тому же ещё и увлечена сейчас своими личными делами куда больше, чем судьбами мира. Кроме того, даже убеди она Тонкс – это вовсе не поможет делу. Уж кого-кого слушать не станут…
А сам Люпин выглядел настолько замученным, обеспокоенным и несчастным, что в данной ситуации подходил Гермионе ещё меньше, чем его молодая жена.
В общем, наследница Тёмного Лорда оказывалась в сложном положении.
По большому счёту, на роль возможной наперсницы сколько-нибудь подходила только Минерва МакГонагалл. Но с ней Гермиона совсем не общалась в неформальной обстановке. И, хоть отношения между лучшей ученицей школы и деканом Гриффиндора сложились замечательные, они никогда не были особо близки. А такой разговор не заведёшь с бухты-барахты. Нужно осторожно, потихоньку… МакГонагалл и на свадьбе-то не было. Оставалась школа. Но и там вся эта затея выглядела более чем туманно.
