– Наземникус, мне нужно кое-что у тебя спросить.
– Да? – опасливо поднял брови старик.
– Помнишь вещи Сириуса, которые мы видели у тебя в прошлом году?
– Собственно, я немного спешу.
И с этими словами волшебник мгновенно трансгрессировал, но не растерявшаяся Гермиона исчезла следом за ним.
* * *
Они стояли в каком-то лесочке у перекошенной деревянной избы. Увидев Гермиону, Наземникус сравнялся цветом с Почти Безголовым Ником.
– Как ты поняла, куда я трансгрессирую?! – с перекошенным от ужаса лицом воскликнул он.
– Я ещё и не то умею, – зловеще заверила Гермиона, делая шаг вперёд.
Наземникус попятился, но ведьма легонько взмахнула палочкой, и вокруг его ног обвился побегоподобный жгут. Старик упал, и она подошла ближе.
Учащённо забилось сердце, а внутри поднималось незнакомое и будоражащее чувство: предвкушение чего-то неизведанного, животно-дикого и манящего.
– Молли Уизли говорила, всё, что мы отобрали на выброс летом перед пятым курсом, растаскал именно ты, – повествовательным тоном сообщила Гермиона, улыбаясь застывшему в глазах Наземникуса ужасу. – Можешь оставить всё себе – или в каких там уголках планеты теперь эти вещи, – вспомни только одно. – Она присела на корточки около застывшего старика. – Медальон. Тяжёлый золотой медальон на цепочке. С гербом Слизерина. Где он?
– Ге…Ге…Гермиона…
– Назем, – колдунья сунула руку под мантию и посмотрела на небольшие часики, висевшие на петельке платья, – я могу вернуться в Хогвартс попозже. Придумаю, как оправдать себя. Просто немного лишней головной боли. Но если я здесь задержусь – голова болеть будет не только у меня. – Она вновь достала палочку. – И не только голова. Где медальон Слизерина?!
– Чего?! Гермиона! Да чё я те сделал?! Ничего я не брал из того до…
– Круцио! – легко согласилась ведьма.
Дикий вопль старика всколыхнул тишину леса, и с нескольких деревьев сорвались, уносясь в небо, стайки птиц. Гермиона обеспокоенно обернулась к избушке – но та оказалась совершенно пустой. Она не дрогнувшей рукой держала палочку – так странно… Второй раз в жизни применяла Гермиона непростительное проклятье к человеку – до этого была только Амбридж, хотя вместе с Генри они и практиковались в прошлую пятницу на мышах и пауках. Но человек – совсем иное дело. Удивительно… но ни тени жалости или сочувствия не промелькнуло в глазах гриффиндорки. И рука не дрогнула.
А по груди приятным теплом разливался жар серебряного кулона…
Ведьма отвела палочку и кивнула на побег, сковывавший ноги Наземникуса.
– Саприония, – пояснила она. – Помимо массы других качеств, обладает силой сдерживать проявление магической активности. В том числе и трансгрессию. – Гермиона присела рядом. – Наземникус, – ласково сказала она, – где медальон Слизерина?
– Чего ты хочешь?! – заплакал старик. – Сдурела, чё ли?
Гермиона направила на него палочку и мысленно проговорила заклинание. Человек на земле сжался и стал дрожать.
– Неприятно, когда скручивает мышцы, правда? – задумчиво спросила она. – Но мне ничего не остаётся. Ты должен сказать, где медальон.
Она отвела палочку.
– Какой медальон?!!
– Тяжёлый золотой медальон на цепочке, с гербом Слизерина, – терпеливо повторила ведьма. – Не заставляй меня потихоньку удалять твои парные органы.
– Я его отдал!!!
– Кому? – живо выпрямилась Гермиона.
– Одной… блин… задарма отдал, выцыганила… Чё, и вправду медальон Слизерина?
– О чём ты говоришь? – угрожающе спросила ведьма, поднимая палочку.
– Я торговал в Косом Переулке, – быстро зачастил Наземникус, глотая окончания слов, – а она ко мне подходит и спрашивает, есть ли у меня лицензия, чтоб торговать магическими артефактами. Карга старая! Она хотела меня штрафануть, но ей приглянулся медальончик, она забрала его, а меня отпустила, сказала, что мне, типа, повезло.
– Что за женщина? – быстро спросила Гермиона.
– Не знаю, какая-то тётка из Министерства. – Наземникус немного подумал, приподняв бровь. – Мелкая такая, на макушке бантик. – Он нахмурился. – На жабу похожа.
– Идиот! – выплюнула Гермиона, холодея. – Как ты мог отдать медальон Амбридж?! Впрочем, это уже не важно.
С холодной решимостью она подняла палочку.
– Не надо!!! – дико завизжал старик, закрываясь худыми руками.
– Моя первая жертва, – Гермиона замерла, – должна быть достойна меня, – она презрительно посмотрела на несчастного. Кулон на груди перестал жечь пьянящим огнём. – Портус!
Один из камней сверкнул, наполняясь светом, и померк. Ведьма взглянула на перекошенного страхом Наземникуса и окинула взглядом лес. Если здесь нет защиты, скоро прибудут узнавшие о применении непростительного проклятья мракоборцы. Убить его? Первая жертва должна быть достойной.
Заколдованный камень начал наливаться синевой.
Она схватила старика за руку.
– Акцио, портал!
Всё закружилось и стало трудно дышать, но совсем скоро они очутились в полутёмной комнате. Не удержавшаяся на ногах Гермиона быстро поднялась и отступила на шаг – пусто. И очень тихо – будто во всём поместье никого нет.
– Эй, родственники! – громко крикнула Гермиона, отряхивая мантию от приставших сосновых иголок. Кровь в её венах всё ещё кипела от адреналина. – Есть кто дома?!
Наземникус, скрученный змееподобным побегом, безуспешно пытался трансгрессировать. Ведьма прислушалась – в коридоре за стеной послышались шаги. Скрипнула дверь, и в комнату заглянул Люциус Малфой.
«Свет и Тьма, какая удача!» – она вмиг позабыла и о старике на полу, и о потерянном Хоркруксе, и о том, что только что чуть не совершила своё первое в жизни убийство.
Опять наполнился жаром колдовской кулон. Всколыхнул в памяти всё то, к чему побуждал долгими ночами в Хогвартсе.
Но такие мысли больше не вызывали смущения.
– Привет!
С максимальной непринужденностью откинув растрёпанные ветром волосы, Гермиона подошла к дядюшке и легко поцеловала его в щеку, чувствуя, как на груди пульсирует прóклятое украшение.
– Что это, Кадмина? – удивлённо спросил старший Малфой, кивая на старика.
– Наземникус Флетчер, – тихо ответила она. – Моя неудавшаяся первая жертва. Твоя жена ещё летом убедила меня – первая жертва должна быть достойной. Поэтому я не убила его сама. Но узнала всё, что было нужно.
– То-то, я смотрю, он бледноватый. – Наземникус взирал на них полными смертельного ужаса глазами. – Что тебе могло от него понадобиться? – спросил Люциус.
– Я скучала, – вместо ответа произнесла Гермиона.
Дядя внимательно посмотрел ей в глаза, и у ведьмы засосало под ложечкой.
– Я тоже.
Она почувствовала руку на своей талии и тут же жаркий поцелуй на губах. Неужто снова сладкий сон, безмерно далёкий от реальности, и вот-вот она опять проснётся в своей мокрой от пота постели в девичьих спальнях Гриффиндора?
Гермиона глубоко втянула носом воздух, жадно вбирая каждый сладостный миг. Серебряный кулон на груди, ставший горячим ещё на лесной опушке у заброшенной деревянной хижины, теперь почти обжигал кожу – но она не обращала на него внимания.
Оторвавшись от Гермионы и отступив на шаг, Люциус вынул волшебную палочку и направил прямо в искажённое ужасом лицо старика.
– Поживешь тут с вами, научишься давить всякую гадость… Авада Кедавра!
Гермиона проводила вспышку зелёного света задумчивым взглядом и опять посмотрела на своего дядю. Сердце билось очень быстро, но она чувствовала странное спокойствие.
– Как учёба? – непринуждённо спросил Люциус.
– Учёба нормально, – усмехнулась молодая ведьма, – но, кроме неё, в школе есть множество отвратных вещей.
– Тесная дружба с Поттером?
– Не только.
– Ты остаёшься здесь?
– Нельзя, – поморщилась Гермиона, – mon Pére желает образованную дочь.
– Желает?
Люциус грубо обхватил её руками и властно раздвинул губы своими, притянув к себе. В голове звенело, и сердце норовило вырваться из груди, на которой всё ещё пылал раскалённым угольком пульсирующий Хоркрукс Волдеморта. Люциус скользил по её телу, собирая мантию и проникая под складки свободного платья.
