— А, если убить царя? — спросил Шютте.
— И тогда у нас не будет шансов закончить войну с Речью Посполитой победой, а придется воевать еще и с русскими, которые могут и объединиться с поляками. А еще… — тон Якоба Пунтоссона стал уже размеренным. — Я учил охранную роту по примеру того, как работают телохранители царя, недоучил явно, ибо работу охранников Диметриуса увидел сильно поздно. К нему сложно подобраться. Но, когда Господь даст мне шанс… я не промахнусь.
Яшка Зверь был человеком непростой судьбы. Ранее — он воин не из последних. Теперь же мужчина забыл, что такое благородство и как быть дворянином.
Яков Корастылев верой и правдой служил государю, тренировался, всегда был в форме, что позволяло иметь уверенность в своих боевых качествах. Не только на просторах Рязанской земли, откуда был родом Яков, но и во всей России, нельзя было найти лучшего лучника. По крайней мере, дворянин Корастылев таковых не встречал. Пусть время лука и стрел уже стремительно уходит, но свое оружие Яшка ни за что не променяет. Отличный лучник еще долго сможет выиграть поединок и с двумя воинами с пистолями, хотя бы и на расстоянии.
Корастылевы были небогатыми, даже, скорее, стремящимися стать бедными, дворянами. Служили, верой и правдой и, в отличие от многих иных дворян, уделяли внимание военному делу сильно больше, чем хозяйственной деятельности. Род был большой, но с середины прошлого века начал стремительно «стачиваться». Героически погибли два представителя рода при взятии Казани, потом воины пожертвовали собой ради спасения иных в битве при Молодях, в Ливонской войне погиб отец Якова и его старший брат Иван.
И мало было смертей на поле боя, Господь, как будто отвернулся от Корастылевых. За десять лет в оставшихся трех семьях ранее большого клана, рождались дети либо мертвыми, либо умирали в течении года, после рождения. Уже на северо-западе Рязанской земли начала хождение фраза «корастылева баба», которая означала женщину, которая никак не может дать здоровое потомство. И не важно для людей было то, что именно что коростылевские женщины, вышедшие замуж, давали вполне здоровое потомство. Ну а те жены, что были у Якова и еще трех его двоюродных братьев, как будто попадали под проклятие.
Не один священник, многие, до кого дотянулись Корастылевы, за немалые деньги освещали все, что можно, даже… чрево женщин. Не помогло. Яков даже обращался к колдуну, который и травы заваривал, и окуривал жилище, и даже дошло до того, что колдун чуть не совершил и блуд с женой Якова, которая выдавила глаз поганцу. Был бы в это время дома сам мужчина, так пустил бы кровь колдуну.
Беда не приходит одна. Во время Великого голода Якова призвали на службу в первый же год бедствия. Расплодилось необычайно много разбойников и дворянские отряды загоняли лошадей, чтобы вылавливать обреченных людей, которые свернули на узкую дорожку. Яков бегал по лесам и лесостепям Рязанщины, порой забегая и к мордве, а в его небольшом поместье вымирали крестьяне. Голодали и жена и мать. И крестьяне побежали. Всего-то и было два десятка семей тружеников, но и те ушли. Кто бежал к казакам, но многие переселились за земли Хмарова.
Матвей Хмаров был из сыновей боярских, но не воинского духа, а более хозяйственником. На его землях всегда был порядок и немного, но сытнее, чем в округе. Сам же Матвей отяжелел брюхом и выставлял вместо себя на службу иных послужников — холопов. Так что все время проводил Хмаров в поместьях, которыми прирастал и прирастал, где обманом, где честный послужник погибнет на поле боя, а Хмаров вместо погибшего выставит двоих боевых холопов, на радость государевым слугам, что отвечали за сбор посошной рати.
Оставшись без крестьян, да еще и без мужа, который никак не мог оставить службу, женщины не отчаялись, а, засучив рукава, пробовали выживать. Корастылев не знал, что творится в его поместье, письма не доходили до Якова, который редко когда был на одном месте более двух дней, да и посыльные не сильно искали мужчину. Умерла мать, а… даже не Хромов, а его боевой холоп, снасильничал жену Апраксию.
В тот день трое оставшихся верных людей Корастылева отправились на охоту, и на заготовку сена, ибо из живности остались только две коровы, да с десяток кур, но и их нужно было обиходить, а мяса не ели уже давно.
Сама Апраксия стала за соху и пробовала пахать, а холоп, недавно получивший от Хромова оружие, проезжал мимо. Вскружила мужику голову власть, которая дается с приобретением оружия. Ранее он гнул спину, нынче, ему, как обладающему оружием, кланяются. А одна крестьянка, не склонилась. Да холеная, ладная такая. И замутило тому насильнику голову и он сделал то, что испугало и Хромова. Нет, жестко избита Апраксия не была, уродств не получила. Может и потому, что при первой попытке сопротивляться последовал удар и очнулась женщина уже когда тяжело дышащее богопротивное тело начало дергаться, закатывая глаза. Не успел насильник начать совершать свое преступление, как тут же и завершив, расплывшись в блаженной улыбке, откинулся и спешно, оглядываясь по сторонам, ускакал.
Хромов повесил своего человека, переходя на осадное положение. Яков Корастылев считался сильным воином, который более всего преуспел в поисках по лесам разбойников и уничтожении их десятками из своего лука.
Под нажимом жены, Яков, по возвращению домой не стал мстить, тем более, что сосед Хромов готов был на многое. И Корастылев продался — взял вирой зерно и трех подсвинков. Крестьян же Матвей не вернул, хотя по закону и должен был.
Четыре года назад, Господь, обратил свое внимание на многострадальных Корастылевых, даровал детишек. Двойня — мальчик и сразу же девочка — это дар Божий. Апраксия, как и детки, выжили во время сложнейших родов. Прошел год и… Господь услышал молитвы и не забрал деток, напротив, двойняшки окрепли, и по толстеньким розовым щечкам было видно, что дети здоровые. Получилось и поселить семь семей на землях. Худо-бедно, но жизнь налаживалась.
А после Корастылева вызвали на службу. Он встал на сторону Бориса Годунова в его противостоянии с тем, кто назвался царевичем Димитрием Иоанновичем. При этом многие, включая и Хромова поддерживали, как тогда считалось, самозванца. Сам Матвей никуда не пошел, но его двенадцать боевых холопов сражалась, как и часть рязанских дворян, за Димитрия.
Хромов, посчитав, что наступило удачное время, захватил земли Якова Коростылева. Верные Якову люди оказали сопротивление и были сожжены, вместе с детьми и женой в доме.
Яков отомстил. Жестко. Вся семья Хромова была убита. Он действовал один и неуловимым зверем метался по землям Хромова, уничтожая все и всех, кого только мог. Однажды ночью загорелся и терем Матвея, а двери были заперты снаружи.
Захарию Ляпунову, авторитетному рязанскому дворянину, была поставлена задача изловить зверя. Три месяца Захарий Петрович бегал по лесам и лесостепям, но загнал Якова, получившего к этому времени новое имя Яшки Зверя и ставший главарем разбойничьей ватаги. И Ляпунов не стал убивать человека, с которым ранее бился рука об руку. Он спрятал Яшку, а повесил одного татя, заранее изуродовав того, чтобы не распознали замену, благо в банде было немало похожих телом на главаря.
Бесчувственный убийца, почти прирученный хитроумным дрессировщиком — Захарием Ляпуновым — вот в кого превратился Яков Корастылев. Зверь уничтожал любого, на кого показывали Ляпуновы. Прокопий Петрович, как и другие братья, были в курсе существования убийцы, но видели большую пользу в таком недочеловеке.
Когда же Яшка Зверь еще и ознакомился и отработал некоторые ухватки и удары, месяц тренируясь с царскими телохранителями, которые считали Якова немым, ибо тот не проронил ни слова за целый месяц, некогда Корастылев превратился в машину для убийства. Верную машину, так как при всей своей многогрешной черноте, Яков был благодарен Захарию, что тот не убил его. Зверь не знал для чего, но он продолжал ценить свою жизнь. Мало того, Ляпуновы выдумали кого-то иного, кто убивал семью Хромова, заявив во всеуслышание, перевезя Зверя в дальнее поместье, что Яков Корастылев погиб, как герой. Вот за то, что имя дворянское не было опорочено и два оставшихся его двоюродного брата, Корастылев был благодарен еще более, чем за иное.