Шестьсот семь запорожских чаек и их же семь галер, семьсот пятнадцать донских чаек, кочев, ладей, а также семь фрегатов и тринадцать галер от императорского флота — вот те силы, которые шли в первой волне атаки на Константинополь. Именно так, потому что следом отправляются другие корабли.
Вторая волна не была столь внушительной, напротив, там всего-то было три фрегата сопровождения. Вот только за первой волной, скорее, шли не боевые корабли, а суда снабжения с конями, артиллерией, провизией, ну, и некоторыми сухопутными регулярными частями.
План был достаточно простой: войти в бухту «Золотой Рог», чайками блокировать выход двух турецких парусников и галер, после захватить стамбульские порты и уже оттуда двигаться на север города. Перед этим планировалось провести бомбардировку с кораблей и выбить часть береговых пушек османов.
Стамбул был наводнён русскими диверсантами и разведчиками. Уже получена информация о вражеских батареях, где даже пороха нет, или имеются другие проблемы, которые не способствуют эффективному отражению атаки с моря. Вот туда и устремятся десантные команды прежде всего запорожцев и донцов, которые уже нахватались опыта в подобных делах ранее.
Кроме того, ночью, перед рассветом второго марта, должны были быть подпалены и частью взорваны казармы столичных янычар, чтобы они не имели возможности оказать отпор. Вообще, планировалось навести в городе такую панику, чтобы исключить организованное сопротивление.
Первым к Константинополю подошли два русских фрегата «Лето 1453» и «Софья Палеолог». Символичные названия, чтобы начать именно этими кораблями масштабную операцию. В год 1453 турки захватили Константинополь, ну, а названием корабля в честь прабабушки нынешнего императора намекалось, что русские цари имеют право вернуть то, что когда-то принадлежало их предкам. Положа руку на сердце, более русского государя стать византийским императором имеет право Шарль де Невер, как потомок по прямой линии Палеологов, но… Как сказал бы один из деятелей далёкого будущего [И. В. Сталин]: «А сколько у этого Шарля-Карла дивизий?» То-то. Русские готовились вот к такой операции более шести лет, создавали мощнейшую армию. Так что… Быть Царьграду.
Уже разгорались пожары в Стамбуле, когда первые чайки лихо приблизились к пока ещё османскому берегу и, невзирая на огонь части турецких пушек и неслаженные выстрелы османских стрелков, запорожские казаки лихо сходили на берег, скопом подтягивали свои чайки на камни и устремлялись вперёд. Вначале это были несколько чаек, по сути, казаки-смертники, которые возьмут на себя задачу отвлечь врага. Но уже через пятнадцать минут у берегов в окрестностях Стамбула было не протолкнуться. Воины Петра Сагайдачного шли на приступ порта Арчиоку.
Похожая ситуация сложилась и неподалеку от запорожцев. Там донские и терские казаки, ведомые Иваном Болотниковым, шли на приступ порта Мизевна. Лихо шли. Обстреливаемые ракетами галеры, стоящие в порту, быстро зарделись пламенем, а береговые пушки даже не видели куда стрелять. Всё было в дыму.
Но такое положение дел влияло и на русских казаков. Донцы с собратами терцами под покровом дыма, приложив смоченные тряпки ко рту, неожиданно выскакивали на турок, которые также страдали от угарного газа. Завязывалась рукопашная схватка, в ходе которой чаще всего побеждали казаки, и потому, что тут, в порту, было не так много янычар, а иные казаку и не соперники, ну, и потому, что казаков было в разы больше.
Двадцать пять тысяч привёл с собой Болотников. Рядом были ещё восемнадцать тысяч запорожцев. Было бы и больше, но много воинов отправились на соединение с русским войском у Очакова, то есть пока ещё Очи-Кале. Оттуда армия двинется в сторону Аккермана и дальше на Измаил, чтобы перерезать пути османским войскам назад к Царьграду.
Не так, оказывается, и грозен был Стамбул, шли русские воины вперёд, почти не встречая сопротивления. Как правило, по городу растекались группы по двадцать два человека в подразделении. Это были стрелки, рядом же специалисты рукопашного боя, а впереди шли, прикрываемые стрелками, воины с картечницами. Это оружие — что-то между пушкой и ружьём. Несли два человека, и стоило только поставить пущёнки и дёрнуть за верёвку, как кремнёвый замок поджигал порох, и сразу пятнадцать стальных шариков устремлялись на врага. Уже бывало, когда успешно применяли картечницы, но случалось такое, что не успевали их изготовить. В этом случае спасали стрелки или же воины-рукопашники.
Проходя вперёд, такая группа оставляла мелом условный знак на стене. Так было удобнее ориентироваться другим группам. Задолго до начала операции был составлен подробный план Стамбула со всеми улочками и закутками. Каждой группе был нарезан свой участок ответственности. Кроме того, если подразделение проходило определённое расстояние, то вывешивался флаг на высоком здании. Таким образом, командующие и штаб, то есть командная изба, могли ориентироваться и, в случае необходимости, распоряжаться резервами.
*…………*…………*
Дворец Топканы
Семнадцатилетний султан Осман II провёл ночь с новой наложницей. Очередная русская красавица была изуродована. Да, именно так. Молодой правитель Османской империи, видя, как его государство и личное величие начинает затеняться величием русского императора, любил поиздеваться именно над наложницами из России. Тем более, что красавицы оттуда всё больше дорожают и представляются штучным товаром. Но как же оставить султана без такой радости жизни, как русская девственница?
И всё было хорошо, даже пришедшие вести с войны говорили о том, что скоро, очень скоро, османские войска пройдут огнём и мечом по польским землям, пополнят несколько пошатнувшееся экономическое положение. Ну, а следом произойдёт удар по России. Этой войны султан ждал с особым нетерпением и даже намеривался лично поехать посмотреть на разгромленных русских.
— Мой падишах, к вам с докладом Кара Давут-паша, — елейным голосом сообщил султану его евнух Керим.
— Прочь его гони! — повелел Осман.
— Как будет сказано, мой повелитель, — согнувшись в поклоне, демонстрируя необычайную гибкость, Керим вышел из покоев султана.
«Стервь, гад ползучий, скот», — думал Керим, бывший на самом деле Хасаном Керимовым, касимовским сотником.
Ох, какой спектакль был разыгран, когда Керима принимали, так сказать, на работу. Агенты русского влияния при дворце султана прямо обхаживали бывшего ещё тогда живым султана Ахмеда. И вот тут заключается важный момент. А как быть с… ну… с мужским началом. А так не было этого начала у Керима, отрезали когда-то.
Некогда он «развлёкся» с дочкой важного бея, ну да мало того, так эта красотка и заявила, когда Керим стал отнекиваться от свадьбы, что была кража и насилие. Лучше бы Керим сбежал тогда, а не пошёл искать правды… Оскопили его. Ну, а он после вырезал всю семью обидчиков, включая и ту самую, с кем его природная сущность принудила возлечь.
Потом суд и смертный приговор, заменённый царём на выселение в Сибирь. Именно царём, а не касимовским сообществом. Император потребовал права самостоятельного подписания каждого отдельного приговора. Последовали расспросы, разговоры, проверка на грамотность, обучаемость. И вот он, уже слегка полноватый, как и должно быть евнуху, в султанском дворце. При этом Керим служит уже третьему султану. И хорошо служит.
Керим только не так давно стал приписывать себя к русичам. Хочется многим быть причастным к великим идеям. Но с тех пор он всё больше начинает ощущать себя русским человеком, и вот здесь, во дворце султана, видит, какая ненависть царит к его народу. Русские девчонки часто после встречи с султаном умирают, это главный раздражитель для Керима, но он с трудом сдерживается. Султан не сопрягается с ними, как с остальными девками, но мучает.
— Что сказал падишах? — нетерпеливо спросил Кара Давут-паша, когда евнух Керим отправился исполнять поручение султана.
— Не гневайся, но он отчего-то зол на тебя, — дипломатично сказал Керим.
