– Сгорает лишь все неправильное, – раздался голос, исходивший от существа.
Виктор вздрогнул всем корпусом и замер, осмысливая услышанное. Потом покосился на тела таксидермиста и нотариуса. Чуть поодаль лежал такой же почерневший аптекарь. Странно, что одежда на всех троих уцелела, у Арчи даже очки не треснули, а вот головы у них выглядели, как кусок угля.
В дверях почудилось какое-то движение. Виктор повернул голову и зажмурился: оттуда надвигался отряд сияющих коконов, а над ними роились огненные клубки.
– Мы закончили, можно уходить! – сказал кто-то из вошедших люцифлюсов.
– По городу еще пройдемся? – спросил тот, что стоял у окна.
– Они обычно вместе держатся. Думаю, что нам все попались.
– А этот почему еще живой? – прозвучал третий голос, и Виктор, сообразив, что речь зашла о нем, вжался лицом в пол.
– Это тот, кто знак подал. Он выжил.
– Редкость, но бывает. Так что, уходим?
Сообразив, что расправа ему не грозит, Виктор повернул голову и приоткрыл глаза, желая еще раз взглянуть на таинственных люцифлюсов. Его потрясло, что говорили они, как самые обычные люди. Один даже картавил слегка. Теперь у окна было четверо существ. И оказалось, что у них есть руки: они вытянули их из своих коконов, и огненные клубки устремились к их раскрытым ладоням, а затем не то растаяли там, не то впитались в кожу.
От невероятного зрелища Зарубина вновь отвлек свет, но не белый и не огненный, а зеленый: столб света вырвался из чемодана, рассеиваясь по комнате, и рядом с чемоданом появились два силуэта, мужской и женский. Едва тела утратили прозрачность, как воздух прорезал дикий женский вопль, по которому Виктор узнал Божену. Рядом с ней стоял Марк, новичок из этерноктов, якобы арендовавший у него арт-студию. Тогда этот парень выглядел совсем неважно, и Виктор надеялся, что Божена взяла бедолагу из жалости, а не в качестве замены ему. Но он ошибся.
Люцифлюсы, собиравшиеся, по всей видимости, покинуть комнату через окно, развернулись обратно и вновь вытянули руки вперед. С их ладоней вспорхнули огненные птицы. Расправив крылья и взмахнув ими, они снова превратились в огненные клубки.
Из рук Виктора неожиданно выскользнула портьера. Повернув голову в другую сторону, он увидел, как Божена и Марк спешно закутываются в нее. Оба издавали странные клокочущие звуки, напоминавшие кудахтанье наседки. Обмотавшись портьерой с головой, они рванули к выходу. За ними проследовал рой огненных клубков и светящиеся коконы люцифлюсов.
Виктор сел и огляделся. Гостиная опустела и походила на пепелище: из-за истлевших мух адзе весь пол покрылся серым налетом. Кое-где кружились пепельные вихри, поднятые ветром, задувавшим в окно. Взгляд Виктора упал на раскрытый чемодан. В нижнем правом углу блестела металлическая панель с тремя тумблерами. На них виднелись надписи: «оттуда сюда», «отсюда туда» и «переговоры».
Нажаты были первые две. Поддавшись любопытству, Виктор нажал третью и подскочил от шума, вырвавшегося из недр чемодана. Трубки и провода заволокло зеленым туманом, но через мгновение дымка рассеялась, пространство раздвинулось, и вместо трубок стала видна лесная поляна далеко внизу. На ней шло побоище: множество безобразных карликов дрались между собой, визжа, кусаясь и таская друг дружку за космы. Желая выяснить причину раздора, Виктор присмотрелся и заметил среди лесной нечисти обычных людей: двух парней, двух девушек и мальчика лет семи. Все они лежали на земле, не подавая признаков жизни. По всей видимости, битва шла из-за них. Картина боя выглядела так, будто часть воюющих пыталась отогнать от своей добычи случайных «прихлебателей».
– Эй, ребята! – крикнул Виктор, вспомнив, что включил режим переговоров, а значит, те, кто внизу, должны были его услышать. – Выбирайтесь оттуда! Посмотрите на меня! Выход здесь! Давайте, у вас получится!
Первой его заметила светловолосая девушка и принялась тормошить друзей, указывая наверх.
Через мгновение сноп зеленого света вновь выстрелил из недр чемодана, и все пятеро очутились в гостиной. Виктор поспешно выключил все тумблеры, а затем еще и крышку закрыл на всякий случай, зная о том, что, если за ребятами начнется погоня, вся нечисть с лесной поляны перекочует сюда.
Увидев, что трое из ребят связаны, Виктор с трудом, но все же поднялся на ноги и первым делом развязал на них тряпки, закрывавшие рты.
– У меня в кармане есть нож! – сообщил коренастый узкоглазый паренек.
Виктор нашел нож и разрезал остальные путы. Все трое с радостными возгласами бросились обнимать его и друг друга. Позади раздались громкие всхлипы. Светловолосая девушка плакала над неподвижно лежащим на полу мальчиком.
– Тильда, что с ним? – другая спасенная девушка, с копной тугих кудряшек, встревожившись, устремилась к ней.
– Он умер! Даша, он умер! – ее подруга, названная Тильдой, вскинула голову, в глазах ее плескался ужас.
– О, нет… – Даша опустилась на колени рядом с мальчиком. – Как же так? Мы же спаслись!
– Слишком поздно! – Светловолосая затряслась в рыданиях и выдавила, заикаясь. – Он упал еще на поляне. Но был жив, я чувствовала. Божена сказала, его жизненная сила сгорела под чарами темницы. Господи, что я маме скажу?! Лучше уж тоже умереть! Не хочу жить с таким грузом!
– Бедный ребенок, – выдохнул Виктор.
– Может, все-таки скорую вызвать? – предложил высокий худощавый парень.
– Вызови, – ответил второй, коренастый. – И полицию заодно. Тут, вон, три трупа еще.
– Не говори «трупы»!! – завизжала светловолосая, вскакивая на ноги и сжимая кулаки. – Зачем ты сказал «трупы»? Может, Женька еще не умер? Вдруг я ошиблась?
– Но я сказал «три трупа»… – ответил узкоглазый с виноватым видом. – Я же не про него.
– Так я вызываю скорую? – снова спросил высокий.
– Ты еще не звонил? – воскликнула девушка с кудряшками, Виктор запомнил, что ее называли Дашей. – Гена, ну ты с первого раза можешь хоть что-нибудь сделать?! – И, повернувшись к рыдающей подруге, обняла ее со словами: – Тильда, держись. Может, его еще спасут.
– У него сердце не бьется, Даша! Нет пульса, дыхания! Если сейчас его еще можно спасти, то, пока доедет скорая, уже точно будет нельзя! О, какой ужас! Бедный братишка, он еще почти не жил!
– Не жил! Не жил! – вдруг подхватила Даша и принялась шарить в своих карманах. Подруга перестала рыдать и удивленно следила за ее действиями.
– Даш, ты чего? – спросила она, вытирая мокрые шеки.
– Нашла!! – вдруг во весь голос завопила та, потрясая стеклянным флакончиком, зажатым между ее большим и указательным пальцами.
– Что нашла?
– Недожиток, вот что!
– А-а-а… – протянула Тильда, прижимая к груди обе руки. В ее синих, как ясное небо, глазах, вспыхнула надежда.
Даша сняла колпачок с флакона, поднесла его к носу ребенка и замерла. Виктор, любопытствуя, подошел ближе. Узкоглазый парень вытянул короткую шею. Долговязый говорил по телефону, диктуя адрес скорой, но тоже следил за действиями девушек. Какое-то время ничего не происходило. Потом из флакончика вылетела серебристая пылинка и исчезла в носу ребенка. За ней проплыла еще одна. Вскоре порошок тонкой струйкой потянулся из горлышка наружу, а когда флакончик опустел, мальчик открыл глаза.
С улицы донесся вой сразу нескольких сирен. Выглянув в окно, Виктор увидел машину «скорой помощи», а за ней две полицейские: они медленно пробирались по Чернавинскому проспекту, замершему в утренней «пробке». Странно, Виктор помнил, что долговязый парень не звонил в полицию. Это могло означать, что ее вызвал тот, кто обнаружил другие обугленные трупы в этом здании, возможно, охранник или уборщица. Когда люцифлюсы говорили, что «все попались», наверняка они подразумевали этерноктов. Если так, то вместе с теми тремя, что лежали в этой гостиной, трупов должно быть тринадцать, включая Божену и Марка. Интересно знать, удалось ли сбежать этой парочке? Виктор надеялся, что люцифлюсы настигли их, но пройтись по зданию, чтобы проверить это, он не мог. Пора было уходить, тем более, что подвернулся подходящий момент: пока ребята хлопотали над воскресшим мальчиком, на него никто не смотрел.
