«Это не те ли чары, для которых я заказывал настой Дауэсса из Лапландии? – оживляется Снейп. – О да, посоветуйте им, Кадмина! Это может быть очень занятно».
«Мы должны обязательно найти здесь что-то! – проглотив очередной кусок, заводится Гарри. – Гермиона, почему ты не ешь?»
Ведьма порывается встать, но Люциус удерживает её самым бесстыдным образом. Те, кто имеют власть увидеть его манёвры, не обращают на них внимания.
«Я не голодна, Гарри», – улыбается Гермиона.
«Я чувствую, мы чего-то не замечаем в этом доме!..» – продолжает Гарри, в упор глядя на Волдеморта.
«Мальчик очень смышлён, милорд, – задумчиво отмечает Беллатриса. – Посмотрите, он на верном пути в своих измышлениях».
«…Что-то незначительное, какую-то мелочь, которая могла бы помочь найти Волдеморта! – запальчиво продолжает Гарри, блуждая взглядом по окружающим его врагам. – Или отца Малфоя!»
«Гляди, Белла, ты уже не волнуешь мистера Поттера. Твоя персона ему совершенно неинтересна», – весело замечает Тёмный Лорд.
«La garde meurt et ne se rend pas(1)», – хмыкает Беллатриса и небрежно махает палочкой.
Большая бутыль тыквенного сока опрокидывается, и штаны сидящих на полу Гарри и Рона мигом намокают. Парни вскакивают и начинают ругаться.
«В моё время юные джентльмены не употребляли таких слов, – философски замечает Люциус Малфой. – Не правда ли, Северус, молодые люди очень скверно воспитаны?»
«О, что я могу сказать? Меня для них вообще не существует. Я убит и забыт, – Снейп картинно вздыхает. – Кадмина, не ходите с Поттером и Уизли искать в спальню Люциуса, – добавляет он, – кажется, я видел там ваши вещи».
«Вы, кстати, с мистером Поттером и мистером Уизли плохо исследовали внутренний двор, – добавляет Волдеморт. – Может быть, переместимся на свежий воздух и понаблюдаем наших гостей на природе? Кадмина, предложи своим спутникам ещё раз осмотреть дворик. А я велю эльфихе подать туда чай…»
– Гермиона, о чём ты мечтаешь? Ты вообще меня слушаешь?! – Гарри смерил её суровым взглядом. – Осмотр поместья Малфоев первый в моём списке. Есть ещё одно. Насколько я знаю, пропал Наземникус Флетчер. Это может быть никак не связано с Волдемортом – мошенник мог залечь на дно и сам. Но тем не менее я думаю поискать его. А потом займёмся слежкой за Нарциссой Малфой. Она обязательно знает, где скрывается её ненаглядный сынок, я в этом просто уверен!..
____________________________
1) Гвардия умирает, но не сдается (франц.).
* * *
Праздничный завтрак в Большом зале прошёл торжественно и, вместе с тем, очень грустно. Гермионе было не по себе от мысли, что она прощается со школой навсегда. Никогда уже не вернётся… Это её последний завтрак здесь. Последний…
Она оглянулась на преподавательский стол. Каким бы ни было её отношение, какими бы ни были её взгляды – она не могла стереть из памяти прошлого. Да и не хотела. Сейчас её окружали такие знакомые, такие родные люди! Профессора, Хагрид, однокурсники. Старый замок. Незыблемый и надёжный. Он сохранится даже в том мире, о котором грезит её отец. Он устоит, останется оплотом добрых волшебников. Ничто не в состоянии изменить школы «Хогвартс». Никто не осмелится дерзнуть на это. Вечная и священная…
Гермиона почувствовала сильное жжение в глазах и часто заморгала, стараясь проглотить возникший в горле комок. После торжественной речи МакГонагалл многие семикурсницы плакали, да и у мужской части выпускников в ярких лучах летнего солнца блестели от слёз глаза. Что ждёт каждого из них там? Там, вне этих надёжных стен, там, в большом мире? А что ждет там её?
– Я пойду переодеваться, – Джинни Уизли оторвала Гермиону от сбивающих друг друга мыслей. – Завязывай кукситься! Ну, Гермиона! Всё же прекрасно! Уж тебя-то, кажется, не должно пугать будущее, миссис Саузвильт!
– Заткнись! – встрепенулась Гермиона. – Кругом одни сплошные уши, что ты несёшь?! – она встала и пошла с Джинни к выходу из Большого зала. Многие расходились: нужно было готовиться – кому к отъезду, кому – к вечернему балу. – Тем более не буду я «миссис Саузвильт». Наверное. Хотя…
– Саузвильт-Гонт-Блэк, – прыснула рыжая ведьма.
– Вирджиния!
– Ладно-ладно. Слушай, пошли в гостиную – пора начинать собираться.
– Уже?!
– Да! Мне нужно принять ванну, сделать маску, одеться, соорудить причёску… Уже двенадцать дня, в десять начнётся бал! А я встречаюсь с Терри часом раньше.
– Хочу побродить по замку, – запротестовала Гермиона, – попрощаться.
– Сентиментальничаешь? Ну-ну. Где ты будешь «бродить» в половине девятого? Надеюсь, уже по гостиной? Хочу, чтобы ты на меня посмотрела, пока ещё можно будет что-то изменить.
– Обещаю с восьми часов бродить только… м… Только по восточному коридору нашего этажа.
– Ты вообще не собираешься прихорашиваться к балу? – прищурилась Джинни.
– У меня всё готово, нужно лишь одеться. Справлюсь за полчаса.
– Странная ты девушка, Гермиона, – покачала головой Джинни. – Я вот не уверена, что и в шесть часов смогу уложиться… Ой, даже меньше! Кошмар! Всё, я побежала.
Гермиона проводила её улыбкой. И действительно пошла бродить по замку – в полном смысле слова. Она ходила по подземельям, долго просидела в старом классе зельеварения – столько воспоминаний нахлынуло в этой мрачной аудитории! Гермиона подошла к шкафу, где когда-то хранились ингредиенты. Приблизилась к преподавательскому столу. Каково было Северусу вмиг и навсегда проститься с этой школой? Школой, где он прожил так долго, с которой у него связано в миллион раз больше воспоминаний, чем сейчас у Гермионы? Ведь в ней – вся его жизнь…
Ведьма не зашла к Генри – она поднялась в холл, заглянула в чулан под Мраморной лестницей, вышла на улицу. Спустилась к озеру, прогулялась до теплиц – но к избушке Хагрида не пошла. Не хотелось разговаривать.
Так мрачно, знакомо и печально качались кроны Запретного Леса…
В школу Гермиона вернулась через тайный ход. И вновь стала блуждать по коридорам – заходить в классы, вглядываться в окна. Один раз даже разрыдалась около старых рыцарских доспехов, распластавшись на каменном постаменте.
– Семикурсница? – участливо спросил рыцарь, попытавшись ласково погладить её ржавой металлической перчаткой по голове.
– Ой, оставьте меня, – попросила Гермиона, устыдившись. – Просто… просто грустно стало… Ходила тут, ходила…
– Что же вы не готовитесь к балу? – спросил рыцарь. – Уже почти восемь часов, а вы тут плачете о прошлом.
– Я быстро соберусь, – уверила его Гермиона. – А пока действительно хочу, как вы выразились, проститься с прошлым. Уже восемь? О, простите, я с восьми обещала прощаться с восточным коридором последнего этажа.
– Странная вы леди, – задумчиво заметил рыцарь, провожая её взглядом пустых пыльных глазниц, – всё-то у вас по расписанию: даже меланхолия…
Поплакать в коридоре восьмого этажа не довелось: едва поднявшись, Гермиона столкнулась с Роном. Вид у того был весьма решительный.
– Гермиона, надо поговорить. Сейчас.
– Надо – поговорим, – тяжело вздохнула она, сворачивая по обыкновению в пустой класс. Классы сейчас все были пустыми.
– Послушай, я хочу раз и навсегда определить наши с тобой отношения, – сказал без паузы Рон, как только за ними хлопнула дверь.
– Тебе они ещё не ясны?
– Они не ясны тебе, Гермиона, – упрямо заметил рыжий парень, скрещивая руки на груди. – Ты – моя девушка. Нет, слушай. Ты – моя девушка. И ты сегодня будешь моей партнёршей на Выпускном балу.
– И почему, позволь узнать, ты так считаешь? – развеселилась Гермиона, присаживаясь на парту.
– Слушай меня! – закипел Рон. – Ты довольно выставляла меня идиотом! Мы прощаемся со школой, и ты на этом балу будешь со мной! Это не обсуждается! Ты бегала за мной весь прошлый курс, ты раздавала мне авансы – а теперь воротишь нос? Не выйдет, Гермиона! Позволь напомнить тебе, что ты окончила школу и вступаешь во взрослую жизнь. Ты хочешь быть одна? Я, между прочим, чистокровный волшебник из древнего, известного рода.
