- Именно из-за этого и пошел в армию? Юношеская романтика? Поиск настоящего, идеала высшей пробы? Если не хочешь, не говори.
- Все хуже, Пауль – Джеймс Лаумер незаметно перешел на «ты». Робин заметил это нарушение субординации, но промолчал, он сам вызвал товарища на откровенный разговор. Время было выбрано верно - когда не знаешь, доживешь ли до завтра, важно знать, что чувствует товарищ, важно убедиться самому: он тебя не подведет, он настоящий человек, так же как и ты. Впрочем, о таких вещах редко задумываешься. Их понимаешь потом, когда все закончилось и осталось только в воспоминаниях о страшных минутах и навсегда ушедших товарищах.
- У меня не было выбора. Помнишь, может, слышал о движении «Солнечный ветер»?
- Помню. Хорошо знаю, с чего начиналось и чем закончилось. Тебе с соратниками приходилось свидеться после разгрома? Кто ни будь, кроме тебя остался из твоих соратников?
- Ты тоже?! – Джеймс не поверил своим ушам. Ему показалось, что лейтенант тоже из наших, из «Солнечного ветра». Слишком много таких необычных встреч за последнее время: сначала Макс, потом неожиданно встретил любовь в лице Марии, теперь еще Пауль. Так не бывает, не к добру это. Видать действительно отмеренная ему судьбой жизнь подходит к концу, если призраки прошлого стучат в дверь.
Хотя, нет. Пауль сказал: «твои соратники», а не «наши соратники». Фу! Пронесло. Джеймс почувствовал, как система микроклимата не справляется с неожиданно выступившей на лбу испариной. Нет, Пауль Робин не из наших, только сочувствующий.
- Я нет – спокойно ответил старший лейтенант, подтверждая догадку своего товарища – в юности был близок к движению, общался с ребятами, но сам не участвовал. Боялся рисковать, если честно, не хотел платить по векселям если что. Сам знаешь: вход евро – выход миллион.
- Я был активистом, полноправный соратник. Когда началась заварушка с гномами, меня арестовали и добровольно-принудительно загнали в бронескафандр.
- Я слышал, никто из ваших не предал идею. Ребята предпочли броню, винтовку и смерть в бою безопасной камере в тюряге.
- Да, так оно и было. Мы серьезно подходили к кадрам, шваль не брали – с дрожью в голосе произнес Лаумер и, спохватившись, перевел разговор – как там на Земле? Люди сильно изменились?
- О всей планете не скажу, а Европа изменилась.
- В какую сторону? Неужто лучше стала?
- Нет. У меня такое ощущение, что нормальных людей там почти не осталось. Если и есть, их не видно. На виду все больше ублюдки.
- Пауль, так всегда было. Дерьмо воняет – его и замечаешь.
- Нет, камрад, раньше все было в рамках приличий. Мы, наше поколение были нормальными парнями. Сейчас же меня не отпускает такое чувство, что у Европы нет будущего. Это как покрытая шелками, рядящаяся под молоденькую девушку старая, больная, сумасшедшая старуха.
Пауль хотел было рассказать, что он видел на Земле, Подробно, со всеми нюансами и тонкостями, но не успел. Из штаба по командной линии пришел приказ остановить марш и рассредоточиться в тянущемся вдоль трассы лесу. Вот он – авангард колонны уже идет мимо вытянувшихся к небу толстенных стволов с густыми кронами из толстых ветвей. Кажется, у многих деревьев листья не опали. Да, так и есть, оптика прицела услужливо приближает покрытые длинными вытянутыми как у ивы листьями ветки.
Операция не отменяется, всем находиться в полной боеготовности, не расслабляться. План контрудара остается прежним. Единственное, переносится Час Ноль. Надо ли говорить – никто из бойцов не стал по этому поводу расстраиваться. Ни кто, будучи в здравом уме не стремится к смерти. Солдат всегда рад, если наступление откладывается, и на фронте наступает затишье.
После того как рота расположилась в глубине лесного массива, укрытые маскировочными изолирующими пленками машины замерли под деревьями, Пауль вызвал по личному каналу связи Джеймса Лаумера. Делать больше было нечего. Надо было как-то убивать тоскливые, тревожные минуты ожидания. Альтернативой было только ленивое созерцание окрестностей через объективы видеокамер, или спорить с ребятами: что именно за живность пищит в кронах деревьев и скачет с ветки на ветку. В ксенобиологии Пауль никогда силен не был, посему предпочел не пересчитывать пальцы на лапах, устроившейся на ветке прямо над башней «Скунса» твари, а потратить время на разговор с хорошим человеком.
Джеймс долго и со вкусом рассказывал о своем путешествии на Фрейленд. Слушал его Робин внимательно, иногда уточняя интересные подробности. Это был хороший Мир, пусть не слишком богатый это не знаменитая Аквилония или преуспевающая Голунь и даже не старушка Земля. На социалке на Фрейленде особо не разживешься. В казне планетарного правительства не так много денег чтобы содержать бездельников и моральных инвалидов. Зато проблем с работой нет. Было бы желание, а дело по вкусу найдется.
Главное, люди там другие. Лучше, наверное. На планете царит, слегка консервативная, патриархальная атмосфера форпоста первопоселенцев и пионеров. Нет того дикого падения нравов, деградации, так поразивших Пауля на Земле. Нет там ультраправых движений с реваншистскими лозунгами. Просто почвы нет для такого рода партий. Люди привыкли решать свои проблемы сами, не оглядываясь на соседа, не думая, как это будет выглядеть.
Это мир фронтира, мир, где ценятся дружба, крепкие руки, светлая голова, верность слову, надежная техника, родные стены и крепкая семья. Мир, где до сих пор состоятельность определяется не по числу любовниц обоего пола а по количеству детей и отсутствию долгов. Мир, где люди не любят брать кредиты, считают каждый евро, но зато всегда готовы помочь соседу и предпочитают вести дела без адвокатов, привыкли рассчитывать на порядочность партнеров.
Все хорошее заканчивается. Пришел конец и этой неожиданной, незапланированной паузе перед боем. На комп Пауля Робина свалился приказ из штаба бригады. Ударной группе предписывалось продолжать марш и атаковать противника по утвержденному плану. Наступило время умирать.
- Старший лейтенант Робин, поднимай ребят. Ты идешь вторым, после роты капитана Неймана – прогремел в динамиках голос комбата.
- Снять маскировку. Заводи. Рви к трассе – Пауль толкнул в плечо мехвода.
- Есть, командир – моментально отреагировал Рауль Винг.
Еле слышно загудел мотор «Скунса». Маскирующая пленка с сочным чавкающим звуком втянулась в контейнер. Бронетранспортер плавно тронулся и медленно покатил к трассе, перемалывая широкими колесами снежный наст. Пауль вывел на экран панораму переднего вида и привычными движениями проверил работу приводов башенной установки. Не забыть опросить взводных – все ли в порядке? Иного ответа кроме как: «Работаем, старший лейтенант», он и не ожидал. Поломкам, сбоям и прочим происшествиям перед боем просто нет места, особенно в такой части, как бригада «Протуберанец».
Батальон прошел по трассе еще семь километров. Дальше дорога заворачивала к югу, им же надо идти прямо. Разворачивание в лесной полосе и дальше удар по направлению вдоль небольшой речушки.
Они немного не успели. Когда развернувшиеся фронтом в два эшелона бронетранспортеры и краулеры подошли к кромке назначенного исходным районом для атаки леса, по батальонам ударила вражеская артиллерия.
Ничтожная ошибка. Случайность. Маленькая недооценка противника. Сколько такого бывает в жизни?! Штабные специалисты рассчитывали Час Ноль как время ликвидации, прорыва гномами последнего заслона 324-й дивизии плюс14 минут. Никто и помыслить не мог, что противник восстановит боевые порядки и пройдет реперные отметки быстрее чем за 15 минут.
Они прошли. Вырвавшиеся вперед маневренные подразделения коатлианццев успели первыми заметить приближающуюся ударную группу «Протуберанца». Кроме того, гномы вели непрерывную воздушную разведку, тогда как люди посчитали преждевременным вывешивать в небе беспилотники. Связи с соседями пока не было, только жиденькая струйка информации из штаба, общая характеристика ситуации на участке. Тактическая карта давно не обновлялась и, как оказалось, успела устареть.
