В воздухе запахло затхлостью гроба и тленом склепа. Несмотря на бушующую за куполом бурю, на подыхающего дракона, на десятки других отвлекающих внимание вещей, каждый находящийся под куполом практик ощутил, будто позади него стоит и дышит в ухо сама смерть.

Девушку-монстра заметили и даже атаковали, только заклятия, попавшие в отпрыгнувшее от трупа существо, будто бы впитались в плоть монстра. Девушка стояла вплотную к куполу защиты и внимательно смотрела на окружающих. Лицо, бледное, как посмертная маска, не выражало никаких эмоций.

Занятые обстрелом жуткой девушки маги и адепты наращивали мощь ударов, пытались спеленать тварь заклинаниями и воздухом, не заметили, как труп едва заметно дернулся. Впившиеся в песок пальцы стремительно росли, увеличиваясь до невозможных для человека размеров, но на этом не остановились, и выросли ещё больше. Суставы распухли, концы пальцев заострились. При взгляде со стороны кисти рук мертвеца, окостеневшие, с растопыренными сорокасантиметровыми пальцами, можно было принять за диковинные и уродливые вилы. Но со стороны никто не смотрел и пальцы трупа не рассматривали. На него вообще никто не обращал внимания.

Пока мертвый адепт не поднялся на ноги слитным движением.

Мертвое, иссохшее лицо бывшего ученика школы Закатного луча не оставляло сомнений, что странное, противоестественное существо уже не друг окружающим практикам. Маги и адепты без сомнений перенесли огонь на новоявленного монстра: тот метнулся в сторону…

И попал под перекрестный огонь. Заклятия разорвали тело на части, но судорожные подёргивания мышц оставались даже в оторванных конечностях.

Монстр, от которого воняло смертью, призвал перед собой какой-то серый щит, и дернулся было к другому телу, но его отшвырнули на защитный барьер, прибили к куполу градом магических ударов. Ворох заклятий испарил одежду существа, а самые сильные оцарапали или обожгли кожу. Кислота стекала по плоти, нанося не больше вреда, чем обычный дождь: существо усилило своё тело, как и обещало себе-другим после призыва, иначе бы немощное человеческое тело разорвало бы парой первых ударов.

Монстр пошатнулся под градом сильнейших заклинаний, рассекших шею, откуда не выступило ни капли крови, сломавших ногу, выбивших глаз. Тварь застонала разными голосами, транслируя слова в мозги присутствующих адептов и слабых магов:

— Неправильно получилось…

— Плохо…

— БОЛЬНО.

— Идти-бежать-скрываться…

Чудовище отозвало щит, принимая удары на грудь, оперлось ладонями на барьер…

…и практики не поверили глазам: мощнейший стационарный барьер вдруг прогнулся под бледными пальцами, будто кусок плотной ткани. Монстр сделал шаг, другой… И барьер схлопнулся. Группу накрыло волною песка, слабейших адептов сбило с ног ветром.

Маги могли бы догнать странную тварь; могли бы и обездвижить, будь у них больше времени, вот только практики предпочли озаботиться защитой группы адептов от бури и от монстров, которых несколько минут назад выкинули из-под купола.

Когда буря утихла и потрепанное войско выстроилось вновь, оно было как минимум на одну пятую меньше, чем пол часа назад.

Стоило признать, их переиграли. Войска доблестных школ прошли через пять огневых точек, каждую из которых обезвреживали на подходах маги, преодолели больше десяти заграждений из замаскированных под песками взрывчатых артефактов, убили десяток вырвавшихся из-под песков гигантских червей, обнаружили и расстреляли из ядоплюев четыре бархана с засадой… И по мере преодоления препятствий бдительность войска притуплялась. Никто не думал, что атаки, цепи заграждения и засады нужны лишь для усыпления бдительности и отвлечения внимания от первого серьезного удара. Маги понимали, что Лицеус может пожертвовать пешками, но принимать за пешек адептов, атакующих столь отчаянно и самоотверженно, не выходило. Закатный луч и Павшие духи считали отряды адептов-противников фигурами крупнее пешек: руководство настолько часто твердило, что победа будет лёгкой, а противник — тупым и беспомощным, что само в это поверило.

Тем неожиданнее и сокрушительнее стал мастерский удар. Никто, даже третьеранговые маги, не думали, что маг школы окажется настолько умел в создании порталов, что сумеет в разгар бури вслепую навести порталы внутрь куполов. По информации из донесений малочисленных шпионов и от пытаемых адептов у штаба доблестных школ сложилось впечатление, будто Лицеус очень редко выходит из кабинета и давно пребывает в стагнации и прокрастинации, что для долгоживущего существа подобно яду.

Противника недооценили. Ещё не было генерального столкновения, а пятую часть адептов — как корова слизнула. Да, адепты — слизь, грязь, и далеко не самая значимая сила войска… Но черт побери, это будущее школ! Их взяли, чтобы они набирались опыта в битве, а не гибли от лап монстров, захлебывались в песке и умирали от содранного ударом дракона куска кожи.

Не так себе представляли битву друид и маг крови, совсем не так.

Вскрыть защиту на комнате Тернера оказалось просто: Апелиусу понадобилось десять минут, чтобы настроить исходящие от искры бао под темп и частоту энергетического отклика Нильяма. Затем десять минут лёгких энергетических касаний ключевых частей внешней защиты, чтобы слегка сбить их точность, и заклинание приняло архимага за Нильяма.

С замком пришлось провозиться дольше — проклятое железо энергетическими манипуляциями не открывалось, поэтому Апелиусу пришлось сопеть, ковыряясь отмычками в замочной скважине и вспоминая трудное детство.

Комната осталась почти такой же, какой архимаг ее помнил. Разве что вещей стало меньше.

Апелиус прошёлся по комнате, по хозяйски заглянул в отделения тумбочки, пошарил по полкам и хмыкнул, найдя искомое: привезённую из Лурскона книгу с ритуалами по превращению человека в оборотня. То, что нужно. Апелиус знал человека, который давно грезит превращениями, и которому эта книга точно пригодится. Зря ее Нильям не забрал с собой. Зря принес из лаборатории в Садах.

Главное, вырвать страницы с предупреждениями, описанием соотношения удачных попыток к неудачным и всей этой ненужной информацией.

Будь у архимага время, он бы сам переписал книгу, заодно переведя её на местный язык, но не было ни времени, ни желания. Архимаг ведь не Нильям, которого хлебом не корми, дай поработать.

Место, где обитал искомый маг, оказалось заперто. Неприятно, но ничего неожиданного: Апелиус не относился к кругу людей, которым был открыт доступ в святая святых друидов.

На стук в дверь никто не отозвался, но едва архимаг начал менять излучение искры под энергетику Нильяма, замок щёлкнул. Архимаг расценил это как приглашение и вошёл.

Только не пошел по заботливо проложенной тропинке, а остался у двери, в шаге от выхода. Апелиус слишком хорошо представлял, чем являются Сады, пропитанные энергетикой Лимбоса. Воображение подсовывало вместо тихих и уютных полян глотку громадного чудовища. То, что Апелиус вообще шагнул за порог, уже следовало расценивать, как жест доверия.

Лимбос появился сам, через двадцать две минуты.

— Знакомая энергетика. Так ты тот самый… — начал было Лимбос, но Апелиус поднял ладонь, останавливая друида.

— Я знаю, что вы хотите сделать, но крайне не советую этого. Я чувствую, как со всего сада к вам собирается сила, и крайне не хочу, чтобы вы ее применяли. Поверьте, результат вам не понравится. Со всем моим безграничным уважением к вам, мэтр.

Лимбос цепко посмотрел на руку, и скривился при виде четырех перстней на пальцах Апелиуса:

— Защита… Теперь понятно, почему ты такой смелый. И чего ты хочешь, истребитель химерологов?

— Я хочу, чтобы вы стали директором школы.

— Вместо Лицеуса… — маг задумался буквально на секунду, затем дёрнул щекой, и спросил. — Цена вопроса? И давай обойдёмся без той части, где ты убеждаешь меня, что мне будет лучше жить со взваленным на себя мешком ответственности.

— Книга по техникам изменения тела, — похлопал себя по боку архимаг. — Я знаю, что вам хочется слегка улучшить себя, дабы шагнуть на второй ранг.